Может, вы будете смеяться, но я роковая женщина. Я не курю сигареты с длинным мундштуком, не ношу лайковые перчатки до локтей. У меня нет декольтированного чёрного вечернего платья. У меня даже не чёрные волосы, что является первым признаком такой дамы. Но вы даже себе не представляете, как мне хочется ей стать! Поэтому, просыпаясь каждое утро, я подхожу к зеркалу и изо всех сил стараюсь убедить своё отражение, что я роковая женщина. Почти Лилит, почти Мата Хари, почти… Впрочем, какая разница, кто и каким образом соответствовал этому понятию. Главное – соответствовал.

По идее, я должна крутить мужчинами налево и направо, швыряться ими в паутинные углы, складывать штабелями и забывать, как в метро газету. Должна. Но, увы! Со мной, в данное время, всё происходит с точностью наоборот. Я, как последняя идиотка, позволила себе расслабиться и влюбилась в предмет совершенно меня недостойный, если смотреть изнутри. Правда, если смотреть снаружи – то чисто визуально, что называется, я и рядом не лежала! Высокий, кареглазый и светловолосый (говорят – признак породы) красавец, говорящий чуть ли не на хинди. Одним словом – полиглот.

Мы познакомились на презентации его научной книги. Вернее, нас представили друг другу: меня, как высококлассного редактора; его, как выдающийся ум современности в области антропологии. Чтобы было понятно, скажу, антропология это такая наука, которая изучает происхождение и эволюцию человека. Ему нужен был редактор, а мне, как всегда, деньги, чтоб они пропали! А богатый и к тому же красивый любовник был бы как раз кстати.

Далее всё пошло, что называется «не в ту степь». И пошло оно так по той простой причине, что напрочь забыв о том, что я роковая женщина, мой мозг переполнился мыслями об уникальности нового возлюбленного. А не стоило позволять подобным утверждениям ни пролезать мне в мозги, ни слушать их заунывное там завывание!

Мы живём по какому-то непонятному принципу. Мы слушаем слова, и не придаём значения поступкам. По идее-то, всё должно быть наоборот! Мой красавец-антрополг, оказался не только несостоятельным, как ухажёр, но и в финансовом плане абсолютной пустышкой. И теперь я, размазывая по щекам сопли и слёзы, пытаюсь доказать и ему, и себе, что роковой женщине всё под силу, что она справится не только с безденежьем, но и с философическими рассуждениями о смысле жизни, совершенно оторванного от реальности бытия хорохорящегося мачо.

– Вероника, вы прелесть! Никогда не думал, что из этой главы может что-то получиться!

– А я ещё и крестиком вышивать могу! – срывается с моего языка.

– Вероника, не шутите, – его голос напоминает голос заботливого папаши. – Вы обладаете удивительной способностью! Ваш текст – олицетворение изящной словесности, не меньше. Вы, должно быть, имеете огромные заказы! У вас должны быть сумасшедшие гонорары!

Я, несколько стушевавшись, отвожу глаза и упорно молчу. Другой бы, не такой самовлюблённый гений, догадался, что ни того, ни, увы, другого, у меня нет. Но мой Апполинарий Рюрикович не догадался. И, продолжив свои антропологические исследования моего таланта, как бы, между прочим, сказал:

– Вероника, понимаете, я немного поиздержался, так сказать. Не могли бы вы, – он замолчал, пристально глядя мне в глаза.

– Сколько? – мне стало как-то неуютно от его взгляда.

– В переводе на вражескую валюту – долларов сто, пожалуй, хватит. На первое время…

– У меня с собой нет столько, – пролепетала я, чувствуя, что краснею.

– Значит, мы договорились? – просиял Апполинарий. – Позвольте мне приложиться…

– К чему? К моим мощам? – язык мой явно шёл «впереди планеты всей!»

– Фи, Вероника, зачем вы так о себе! – его туловище сдвинулось в мою сторону. – Не мощи, а губки, кстати, весьма и весьма аппетитные!

Я не успела ни ответить, ни удрать, потому что Рюрикович не оставил мне ни малейшего шанса сделать это. Знаете, уловить момент нападения чёрной мамбы, самой ядовитой и быстрой змеи на планете, практически невозможно. В данном случае я тоже оказалась совершенно беззащитной. К тому же, у меня пока ещё не выработалось противоядие.

С тех пор так и повелось: я платила за то, что он позволял мне работать с его текстом. А потом – потом стало ещё хуже. В постели этот выдающийся ум современности, оказался не то чтобы не способным. Он в постели был никаким: постным, пресным, зацикленным на своих амбициях, а не на истинном положении вещей. Он видел только себя любимого, только себя великого. И постоянно спрашивал о том, что, правда, мне ни с кем не было так хорошо?

– О, да! – восклицала я.

Вижу ваши снисходительные улыбки. Вижу, но всё равно, хочу спросить: а чтобы сказали вы, находясь на моём месте? Я понимаю, что у каждого своё место. Но чисто гипотетически, правда, чтобы сказала любая одинокая женщина, окажись в подобной ситуации?

Гром грянул в прошлую пятницу. Я пришла на двадцать минут раньше положенного времени. Ну что мне стоило не идти прямо к нему, а например, зайти в кафе, выпить чашечку кофе или перевести через дорогу старушку? Да ничего, собственно!

Войдя в квартиру, я услышала из спальной комнаты женский смех, а в прихожей разбросанные принадлежности как мужского, так и женского туалета. Причём, женских вещей было значительно больше! Не заглянуть в спальню я просто уже не могла. На кровати, светясь девственной белизной, вертелись две молоденькие девчушки, а мой Апполинарий Рюрикович, распростёршись, аки на дыбе, издавал рыкающие утробные звуки, и тискал, извините, их молоденькие попки.

Я роковая женщина. Я пытаюсь всякое утро убедить в этом своё отражение. И мне кажется, со временем, это у меня получится.


8.02.2013, Альбина Алиновская, специально для www.womansterritory.ru