С чего начать? С самого начала, наверное. Со школы. Была у меня подруга, Дина. Не то чтобы близкая – а так. Вспоминала о ней, когда поболтать совсем не с кем было. Была она какая-то нелепая, толстоватая и неуклюжая. Из тех, кто получает пять с плюсом по литературе и математике, и еле тянет на троечку физру. Ну, курица! Незаменимая в двух случаях: когда надо списать физику и когда надо над кем-то посмеяться. В десятом классе мы уже все встречались с мальчиками, выкурили не по одной сигарете и знали, чего хотим от жизни. А Динка застряла на уровне пятого класса. Понятно, что «Дунька» вместо «Динка» - неизбежно должно было к ней прилипнуть. Намертво.

Разъехались, поступили, выучились. Иногда до меня доходило: Дунька защитилась, осталась на кафедре, кандидатскую пишет. Дунька вышла замуж за придурочного Дзен-буддиста. Она не взрослела. Оставалась такой же несуразной. Курицей. Мы все пытались выбраться из нашего маленького городка, зацепиться за жизнь. Устроиться, как тогда говорили. Я поставила цель: большой город, достойное замужество, достаток, работа. Даже не допускала мысли – что чего-то не будет. Не получается – значит, нажму, ночей спать не буду, буду работать 24 часа в сутки. Но добьюсь своего!

Одна Дунька застряла на романтическом подростковом этапе. Все носилась со своим мужем, поддерживала его в «духовных исканиях», занималась медитацией, и даже курила с ним на пару травку! Говорила – что любовь должна все понять и принять. Диссертация? Псу, то есть, Дзен-буддисту под хвост! А он шатался из компании в компанию – в поисках единомышленников. Нашел в результате девицу с родителями при деньгах. Дунька забрала двойняшек, подобрала сопли и вернулась в родной городок. Приезжая к родителям, я встречалась с ней. Дунька оставалась неизменной: плохо одетая, с той же восторженностью и дешевыми макаронами на столе. И бесконечными разговорами о бывшем муже, что она любит его и желает счастья!

Я удивлялась – ведь не глупая она, Дунька. Что это – неумение ставить перед собой цели и задачи? Или, как говорят, умная голова, да дураку досталась? Дальше хуже. Вышла моя Дуняша замуж второй раз. За грузчика, разнорабочего, намного старше себя. Я видела их мельком. Говорили – по сумасшедшей любви. Господи, какая опять любовь? Дзен-буддист хоть нашего круга был!

У грузчика был большой красный нос, который неоспоримо свидетельствовал о пристрастии к алкоголю. Чувство легкой брезгливости, стыда, вины (непонятно, откуда взявшейся) – неприятно скребло. Хотелось скорее отвернуться и забыть эту несуразную Дуню.

А дальше - развал Союза. Поначалу он казался мелочью, ничего не значащей по сравнению с «вековой дружбой народов». А на деле крушение империи привело к страшному краху и надлому в судьбах. Пришлось уезжать из Ташкента, бросать квартиру и работу, начинать все с нуля. Перевели дыхание - и начали искать старых друзей в интернете. К моему удивлению, фото толстой Дуньки, рядом с грузчиком, красовалось на одноклассниках! Она тоже переехала из Узбекистана в Россию, где-то полгода назад. И жила недалеко от меня, в небольшом городке. Началась вялая (с моей стороны) переписка и пылкие (со стороны Дуньки) приглашения в гости.

Просто так к Дуньке я бы ни за что в жизни не собралась. Но наша фирма открывала сеть аптек в ее городе. Я поехала в командировку и зашла в гости. Старый домик на окраине. Голодуха, грязь, ужас – по сравнению с моей новенькой четырехкомнатной квартирой. Плохо одетые мальчишки. Посреди всего этого – Дунька, целующаяся по углам со своим грузчиком. Более тягостного чувства я не испытывала никогда. Единственный плюс – грузчик не пил. Видимо, Дуняша его все же отвадила. Хотя она и утверждала, что он никогда и не имел сей дурной привычки. Я проклинала себя за то, что приехала. И вдвойне – за это чувство стыда, неловкости, презрения и брезгливости. Уезжая, давала обещание – ни за что и никогда больше. Но… через шесть месяцев я опять была у нее.

Я говорила ей, что в маленьком городке, с ее балластом, она практически лишена возможности найти работу и нормально построить свою жизнь. Что она вольна делать что угодно с собой, но несет ответственность за детей. Дунька только таращила на меня коровьи глаза, вздыхала и говорила:

– Ты же понимаешь, я не могу. Ну что ты так все в черном свете видишь? Мы кредит взяли, ставим новые окна и воду в дом проведем, да все хорошо будет! А Сереженька весной кур разведет! А у мальчиков, у каждого свой компьютер и хорошие оценки!

Чудовищно. Куры! Опустилась Дина окончательно. Говорить ей что-либо было бесполезно. Так и повелось. Каждый раз я уезжала с мыслью:

- Ни за что. Никогда. Я. Сюда. Не вернусь. Ни под каким предлогом! И через три месяца я была опять у нее. Не то я привыкла, не то они потихоньку обустроились, но разруха уже не так резала глаза.

Я ездила отдыхать с семьей в Испанию, Израиль. По приезду домой приглашала подружек. Накрывала стол, открывала бутылочку вина. Показывала фото. Закрывала за «подругами» дверь с чувством глухой злобы. Да что там – бешенства! Обязательно кто-нибудь тыкал меня носом в то, что отель был у меня не самый дорогой. И поехала я в дешевый, низкий сезон. И вообще, сейчас модно ездить в Антарктиду и снимать целый ледокол на весь круиз. И только приезжая к Дуньке, уплетая ее блины, я отдыхала душой. Эта курица слушала мои рассказы, таращила глаза, ахала и говорила, рассматривая мои фото:

- Ладка, ну ты даешь! Красотка!

Только однажды мы сильно поссорилась с Дуней: мальчишки после десятого класса пошли работать на ток. Уходили в шесть утра. Она собирала им пластиковую коробку с домашними яйцами, огурцами и цыпленком. Совала буханку хлеба – сама пекла. Приходили ребята в десять вечера, мертвые от усталости. Я кричала в голос, что она изуродовала детям жизнь. Что они вынуждены горбатиться за кусок хлеба, пока они милуются со своим грузчиком. И еще – что она старая коза, кукушка, бросившая на произвол детей.

На что Дуня незлобиво отвечала:

- Мой грузчик уже восемь лет как на пенсии, с пятидесяти, по вредному стажу, но продолжает работать практически без выходных, потому что ребятам через год поступать. Еще на нем огород, 15 соток. И куры, и кролики. Ты же знаешь, я-то совсем ничего не могу.

Да, я знала. В довершение всех бед – у Дуняши начало сильно барахлить сердце.

А через два года на меня посыпались неприятности. Нет, ничего из ряда вон. Все дела житейские. У мужа появилась другая. Мы не разводились, но эта жизнь на два дома была ужасной. Дочь решила бросить Бауманку (после всех трудов, усилий, затрат!). Влюбилась в музыканта, который знал три аккорда на гитаре и даже коридора в музыкалке не закончил. Дочь говорила, что ее не интересуют наши завонявшие идеалы и деньги. А сама приводила вечно голодного музыканта домой, пока нас не было и кормила его отбивными. И ничего, не пахли они им! У меня перед глазами был пример Дуняшиного Дзен-Буддиста. С жутким скандалом я увезла дочь с собой в командировку, к Дуне. Сказала: подумай. Если решение остаться с Маккартни не изменится за месяц – черт с тобой, делай, что хочешь!

Три дня моя дочь фыркала и глядела с презрением на скромный быт. Лежала в саду под черешней и читала Муроками. На четвертый день они с Дуней поругались. О границах дозволенного в литературе и оправданности использования «чернухи». Орали так, что мы с грузчиком трусливо сбежали пить чаек, от греха подальше, пока и нам не перепало! Грузчик прислушивался, ловил каждое слово, кивал головой в знак согласия, капал корвалол и бегал к жене. Она в пылу спора махом выпивала и продолжала орать.

Я была зла на Дуню, еще больше на себя – зря я дочь сюда привезла. Как только торнадо немножко стих, Дуняшин муж потрусил в сад с чайником и чашками.

- Девочек надо напоить. Не переживай, Лада, они сейчас затихнут, все нормально будет!

Они действительно «затихли»! Сидели чуть ли не в обнимку. Мой ребенок ходил по пятам за Дунькой все оставшиеся дни. По вечерам они говорили и не могли наговориться. Меня это страшно бесило. Грузчик только ухмылялся, не спуская сияющих глаз со своей Дунечки. Потом приехали сыновья Дуняши (они опять были на заработках, после первого курса Новочеркасского Технического Университета). Два дня посидели дома, а потом пошли работать в кафешку, и моего ребенка утянули. На все мои вопли был один ответ:

- Теть Лад, не переживайте, мы за ней присмотрим! Здоровая девица, пусть на колготки заработает!

Мы приехали домой. Дочь рассталась с Маккартни и сказала:

- Знаешь, я поняла. Я не люблю его так сильно, чтобы принять в нем абсолютно все. Ну, не люблю я его - как Дина своего мужа. Или как он ее. А иначе – не имеет смысла. Мама, я знаю, что ты ей страшно завидуешь, и меня к ней ревнуешь - мам, не стоит! Ведь они – наша семья. Жаль, что ты меня раньше не отвезла туда.

Помните, в самом начале я сказала «У меня БЫЛА подруга…». Это не описка. Не подруга она мне, родной человек. Ближе ее нет. А завидовать я ей не перестала. Ее умению любить. И ревновать, чуть-чуть, дочку к ней, а ее к дочке – продолжаю. Но, одновременно, злюсь на Дуню за неумение жить и стесняюсь знакомства с ней! Не представляю ее в кругу моих приятелей и сослуживцев. Вот такая житейская история.

P.S. Последнее время все думаю, насколько я любила мужа, чтобы простить и понять его. Как Дуня – несмотря ни на что, желать ему счастья. И любила ли вообще.


20.08.2012, Специально для www.womansterritory.ru